Жизнь замечательных людей

Нина Шаталина.

                                                                                 Нина  

                                                     Покроется небо пылинками                                                                                              звёзд,

                                                   И выгнутся ветки упруго.

                                                   Тебя я услышу за тысячи вёрст –

                                                   Мы эхо, мы эхо,

                                                   мы долгое эхо друг друга.

                                                                                                                         Р. Рождественский

Нередко случается так, что звучание какой-либо песни навевает воспоминание о человеке или событии, оставившем след в твоей жизни. Я тоже вспоминаю о близких моему сердцу людях, когда слышу песню Роберта Рождественского «Эхо любви».

Шестидесятники… Целая эпоха в жизни страны. Ветер свежих перемен осенью 1961 года направил в школу Ягодной Поляны двух молодых учителей – Юрия Викторовича Трифонова и Ларису Викторовну Князевскую, прибывших из села Золотое, что на правом берегу Волги. Лариса Викторовна – выпускница Вольского педучилища на первую ягоднополянскую осень училась на третьем курсе филфака Саратовского пединститута. Юрий Викторович, будучи студентом Саратовского художественного училища, был призван в армию. Отслужив четыре года на Тихом океане, поступил на истфак Саратовского госуниверситета. Только что поженившиеся (Лариса Викторовна не стала менять свою «сиятельную» фамилию), с мольбертом в руках, парой новеньких лыж на двоих и стопкой книг, отправились они в Ягоднополянскую восьмилетнюю школу.

Так как приехала молодая чета в село поздней осенью, то от классного руководства их освободили. Зато на следующий год уже сами ученики, в основном старшие классы, стали ходить по пятам за молодыми учителями, уговаривая каждого из них стать их классным руководителем. И было за что уговаривать.

Наш класс и не мечтал о такой чести, так как был самым отстающим в районе по поведению, ну и, соответственно, по успеваемости. Но каким дружным «ура!» мы встретили на сборе дружины сообщение о назначении руководителем нашего отстающего класса Юрия Викторовича Трифонова, причём по его просьбе.

Кроме преподавания основных предметов, Лариса Викторовна взвалила на себя (на общественных началах!) работу старшей пионервожатой. Работа не просто пошла – работа в школе закипела. Не было не охваченных каким-либо делом учеников. Двоечники вдруг стали руководить тимуровскими отрядами, и отличники вынуждены были подчиняться им, слабым в учёбе, но отзывчивым по жизни ребятам. Семью Гольберг, Фаину Яковлевну и Якова Семёновича, совсем уже стареньких учителей, наш класс не покидал ни на один день. Помощь им оказывалась, можно сказать, и материальная. Рядом со школой вспахали огромный участок земли, заложили сад. Сажали картофель, другие овощи, цветы, а осенью каждый год на телеге отвозили и засыпали в погреб одиноким учителям выращенный школьниками урожай. Мальчишки освободили уже слабого Якова Семёновича от рубки дров, а девочки – Фаину Яковлевну от уборки дома.

Лариса Викторовна организовала в школе отряд пионервожатых. Отобрала учеников, заботливых и любящих малышей. Вожатые и малыши жили как одна семья. Когда мы были старшеклассниками, на переменах к нам в класс залетала стайка ребят со своими жалобами, слезами, радостями, вопросами, да и задачки, что уж греха таить, мы им тоже быстренько решали. Малыши нуждались в нас, а мы, благодаря хорошо поставленной работе, чувствовали свою значимость и ответственность за них. Помню, Маша Жаворонская и Женя Филиппов, мои пятиклашки, практически перебрались в мой дом. Каждый день раздавался стук в дверь. Это и правда похожая на жаворонка Машка и ни на шаг не отходящий от неё Женька уже рано утром будили меня. Втроём завтракали, а потом садились за огромный круглый стол делать уроки. Где они сейчас, мои малыши? Заботясь о них, мы, старшеклассники, сами становились другими.

Подготовка к праздникам велась в школе весь год. В организованном Ларисой Викторовной и Юрием Викторовичем театральном кружке мы ставили пьесы и показывали их не только в клубе, но и в санатории, расположенном в ягоднополянском лесу, выезжали в другие сёла, выступали на сцене районного центра. Имена чеховских героев буквально прилипали к школьным артистам. Не это ли признание родного и немалого, в четыреста дворов, села?

Раздольные песни той поры в исполнении хора, которым руководила Лариса Викторовна, и его солистов (знаменитых на всю округу Лиды Голубевой, Маши Кузнецовой и Раи Громкиной) были украшением любого концерта.

                                            Не забывай родные дали,

                                            Родных небес простор и высь.

                                            Не забывай, не забывай о чём мечтали,

                                            О чём с тобой,

                                            о чём с тобой мы поклялись.

Песня подхватывалась слушателями – на ферме или на полевом стане – и неслась ввысь, поднимая настроение нам, артистам, и жителям нашей родной деревни.

Село потянулось к школе. Лариса Викторовна устраивала встречи с родителями за чашкой чая с пирогами, испечёнными самими учениками. Мамы и папы, от зари до зари пропадавшие в поле, на ферме или своём огороде вдруг оказывались в атмосфере тепла и участия. Здесь-то, думаю, впервые и открылись глаза у простых сельских тружеников на таланты их детей. Трифоновы никогда никого не ругали. Они принимали и любили нас такими, какими мы были, и, главное, старались увидеть в каждом лучшее и показать его не только нам самим, но и окружающим.

Наши учителя не боялись экспериментов. На одной из таких встреч от них поступило предложение: один раз в неделю, учитывая занятость родителей, юным корреспондентам   рассказывать о жизни школы по сельскому радио. Кто-то из родителей предложил сообщать результаты учёбы за неделю, а именно: давать по радио список учеников, получивших за неделю отличные оценки, хорошие оценки, а отдельно – список двоечников. Сами предложили и сами проголосовали.

Это было очень сильное предложение. И школа начала учиться. В час выхода радиогазеты село усаживалось у чёрной тарелки, висевшей в каждом доме, слушать вести нашей школы. Родители теперь знали всё о нашей учёбе и, чтобы не краснеть перед односельчанами, подстёгивали своих детей. Двоечники предпочли положение троечников, о которых вообще не упоминали, а троечники лезли из кожи вон, стараясь попасть в список «хорошистов». Кривая хороших оценок резко пошла вверх. Не забыть радость моего одноклассника Серёжки (не буду называть его фамилии). Ему, отъявленному двоечнику, учитель физики Корчагин Александр Григорьевич поставил единственную за все восемь лет учёбы пятёрку. Радость Сергея была так сильна, что буквально подбросила до потолка, а потом стукнула об пол. Сергей всю неделю молился о том, чтобы его больше не вызвали к доске. Бог услышал его молитву и на одну неделю из списка двоечников переместил в список отличников. Мы все порадовались за одноклассника.

Как ни странно, но радиогазета не вызвала негатива даже у отстающих учеников. Появилось здоровое соревнование, которое шло не только между учениками, но и классами. Победившему мы не завидовали, а радовались за него. Помню, как ко мне, не сговариваясь, один раз в неделю вваливалась толпа одноклассников делать черчение. Круглый стол приходилось раскладывать в овальный, и я, принимая на себя роль Юрия Викторовича, преподававшего нам этот предмет (а также историю, рисование и физкультуру), объясняла изображение той или иной детали в плоскостях. Ведь Юрий Викторович никогда не давал на дом общих заданий, каждый получал карточку с индивидуальной задачей. Люба Зубкова «тянула» класс по математике, Лариса Горшкова – по химии, Таня Гайдук – по физике, а Валя Иванникова – по русскому языку. Класс за полгода из отстающих стал лучшим не только в школе, но и в районе.

Отдельно хочется рассказать об уроках физкультуры, ставших любимыми. Первое, что сделал Юрий Викторович по приезде в село, – закупил сто пар тёмно-бордовых лыж из карельской берёзы, с ботиночками. После лыж с валенками это был большой рывок в скорости. А технику лыжного бега мы, как на экранах олимпийской кинохроники, смотрели на фоне сверкающих снегом ягоднополянских горных склонов: Юрий Викторович со своим лёгким пружинящим бегом казался летящей стрелой. Учитель без труда обходил все лесные преграды. Пока мы поднимались из глубокого оврага, он на скорости, набранной при спуске, легко взлетал по его склону вверх. Как мы ликовали, когда наша восьмилетняя школа стала привозить награды не только из Татищева, но и из Саратова, заслуженно отбирая их у школ с одиннадцатилетним образованием. Потом уже Наташа Рузина на областных соревнованиях в Саратове отстаивала честь завода приёмно-усилительных ламп, Маша Калинина – мединститута, а Валера Северин – техникума имени Яблочкова. Весной в центре села старшеклассники с Юрием Викторовичем сделали волейбольную площадку, расчистили беговые дорожки, оборудовали место для прыжков в высоту.

Волейбольная площадка ещё лет двадцать собирала молодёжь села, пока один из председателей колхоза не построил себе на хорошо утрамбованном ребятами месте дом.

С приездом Юрия Викторовича не менее любимым для всей школы стал урок рисования. Как только учитель (по словам московского поэта Николая Горохова – «лучший аквалерист «художки») переступал порог класса, свершалось чудо. Класс замирал. Мы все без исключения погружались в атмосферу настоящего творчества, оставаясь один на один с листком из альбома, красками и нашей свободной фантазией, которую Юрий Викторович умело направлял. На сорок пять минут мы становились настоящими художниками, и я не сомневаюсь, что испытывали не меньшие творческие переживания, чем создатели настоящих полотен.

Весной и осенью в солнечную погоду мы выходили на пленэр, чтобы запечатлеть на бумаге виды села. А потом делали рамки для своих картин и устраивали выставки. Селяне, узнавая в пейзажах свои подворья, восклицали: «Надо же, это мой дом – лучше, чем настоящий!».

С Трифоновыми школа жила такой насыщенной и интересной жизнью, что родители порой бунтовали: дети приходили из школы домой только ночевать. Каждый находил в школе любимое его сердцу занятие.

Ларису Викторовну рожать повезли прямо из школы. Директор не отпускал её в отпуск до последней минуты. Да и потом чуть ли не из роддома вызвал на работу. Так и осталась в памяти укутанная после родов в пуховый платок наша любимая учительница и старшая пионервожатая. Без неё работа в школе замерла бы. В конце каждого учебного года мы отправляли в районо, по словам его сотрудников, лучше всех в районе оформленный альбом о работе пионерской дружины села Ягодная Поляна.

Трифоновы отдавали нам себя до последней клеточки. Мы это чувствовали и внутренне были им очень благодарны. Что могли мы подарить взамен? Только свою любовь и цветы цвета неба и глаз Ларисы Викторовны - незабудки, которые каждый школьник норовил принести из леса и украсить ими маленький домик наших учителей.

Пришло время расставания со школой, Юрием Викторовичем и Ларисой Викторовной. Трифоновы уезжали вместе с нами. Взяв руководство нашим классом, они решили довести нас до выпуска и только потом уехать из села. Мы и понимали, и не понимали, как нам повезло. Расставание было очень тяжёлым, даже болезненным. Четыре года, отданных нам, в сердце каждого ученика остались годами Трифоновых. Горько было сознавать, что ни-ка-кая сила не может изменить надвигающихся событий, что ты ни-че-го не можешь предпринять для остановки уходящего поезда.

Трифоновы уезжали в никуда. Они сами ещё не знали, где будут работать…

Я часто вспоминала своих учителей. Но я боялась их разыскивать из-за боли, оставшейся после расставания и с годами почему-то не покидавшей меня.

О молодых и талантливых учителях из Ягодной Поляны знали в облоно, и от кого-то я услышала, что Трифоновых направили в Дубковскую среднюю школу: Юрия Викторовича – директором, Ларису Викторовну – завучем.

И вот, двадцать два года спустя, морозным январским днём непонятно откуда выплывшая мысль о моих любимых учителях начала свою работу. Она, мысль, точила меня и днём, и ночью. Я спросила себя – почему? И меня осенило: двадцать пятого января у Юрия Викторовича день рождения. Лихорадочно сопоставляя даты, я поняла, что это - юбилей. Пятьдесят лет! Надо ехать!

Две недели после работы я занималась только подготовкой подарка: как художнику, вязала ему длинный мягкий шарф, а в память о ягоднополянском периоде жизни выпустила самиздатовскую книжку под серию биографий «Жизнь замечательных людей», с портретом Юрия Трифонова на обложке.  

Долго искать дом Трифоновых в Дубках не пришлось. Войдя на просторную веранду, я спросила: «Есть здесь кто-нибудь?» От волнения сердце «выпрыгивало» из груди и снова «возвращалось» ко мне…

Вышла Лариса Викторовна…

Началось безмолвное общение. Мы изучали друг друга. Мне было проще: я знала, к кому я еду. Передо мной стояла чуть пополневшая, но такая же красивая и всё также соответствующая своей «титулованной» фамилии, женщина. Наши энергии плавно перетекали друг к другу. Шёл обмен информацией без слов. Добрые глаза Ларисы Викторовны проникали в прошлое – было видно, что мысленно она сейчас не в Дубках. И вдруг я услышала тихое: «Нина Мураховская?» Теперь уже слёзно обнимаясь, мы вошли в зал, где сидели гости. Оказывается, накануне Лариса Викторовна предсказала мой приезд. На что незамедлительно последовало от Юрия Викторовича: «Лариса, окстись. Прошло двадцать два года».

Лариса Викторовна тут же засела за самиздатовскую книжку. Я вроде описывала смешные истории, а моя учительница плакала.

Потом Трифоновы показали мне школу, построенную под руководством и при самом активном участии Юрия Викторовича. Всю воспитательную работу на время строительства возглавила Лариса Викторовна. Но что меня особенно тронуло – это школьный литературно-краеведческий музей «Современник», созданный, конечно же, Ларисой Викторовной. С января 1986 года музей имеет официальный статус, в 2011 году ему исполняется сорок лет.

На стендах музея висят портреты наших знаменитых земляков, писателей, друживших с ребятами школы: Екатерины Рязановой, Валентины Мухиной-Петринской, Николая Горохова, Николая Леденцова. Часто посещали и устраивали свои поэтические вечера Николай Палькин, Зинаида Смолякина. Музей украшают картины-подлинники Бориса Протоклитова и заслуженного художника России Бориса Давыдова. Ребята сами проводят экскурсии для гостей. Трогательно было слышать про заботу школьников о стареющих писателях. Вспомнились наши «тимуровские команды».

В 2009 году в музее состоялась встреча с саратовским кинорежиссёром-документалистом, сценаристом, лауреатом Государственной премии СССР, действующим членом двух академий «НИКА» и «Золотой орёл» Дмитрием Алексеевичем Луньковым.

Этой весной музей посетила целая делегация саратовских писателей во главе с Владимиром Масяном. Читали свои стихи Павел Шаров, Юрий Алексеев, Николай Ивлиев, Атаулла Кармеев. Рассказал о своём творчестве прозаик Михаил Меренченко. Много лет связывает ребят дружба с московским писателем, членом Союза писателей России, ликвидатором последствий чернобыльской трагедии генералом Николаем Дмитриевичем Таракановым.

В 1995 году я убедилась, с каким – буквально столичным – размахом работает Дубковская школа. Мои учителя пригласили меня на празднование её двадцатилетнего юбилея. Ни один гость не покинул зал, хотя праздник длился четыре часа. Какими бледными выглядят концерты под фонограмму артистов Центрального телевидения на фоне живого выступления ребят из семи кружков художественной самодеятельности школы! Праздничное настроение ещё долго не покидали меня…

            Поэт Николай Горохов, член Союза писателей России, в литературном альманахе «Третье дыхание» (выпуск LXX, Москва, 2007г.) в своей статье «Друзей моих прекрасных имена…» пишет: «Великая явлена мудрость, в чуть-чуть суховатых строчках поэта Винокурова:

Учитель, воспитай ученика –

Чтоб было после у кого учиться.

Поклонимся этой правде людской, имеющей напрямую пуповинную привязку к

непростой, мужественной и по своему красивой судьбе Ларисы и Юрия Трифоновых, сельских  просветителей Божьей милостью, как говаривали в старину. А в их лице благодарно поклонимся нынче, в нашу разорную пору, великому каждодневному подвигу учителя в сельской глубинке Отечества нашего».

Я не буду перечислять всех правительственных и областных наград отличника просвещения СССР Трифонова Юрия Викторовича и отличника просвещения РСФСР Трифоновой Ларисы Викторовны. Посланцы Света несли и продолжают нести Свет своей жизнью, отдавая себя без остатка людям.

Но не могу умолчать о медали Юрия Викторовича «За трудовое отличие» и звании Ларисы Викторовны «Заслуженный учитель школы РСФСР».

            Не могу также умолчать о самой большой награде для любого учителя – памяти учеников. Сорок два года спустя, в июле 2007 года, благодаря горячему желанию ребят нашего класса состоялась встреча Трифоновых с их первым выпуском. Накал встречи был так высок, что намеченных на общение двух дней оказалось недостаточно. Полетели звонки на предприятия России и зарубежья с просьбой о продлении отпусков ещё на пару дней для общения с нашими дорогими учителями.

2010 год объявлен в России Годом учителя. Семья Трифоновых отдала школе 108 лет своей жизни. Вот и в судьбе дочери Трифоновых, Ирины, чувствуются «дубковские веяния» и родительская закалка. Будучи директором Усть-Курдюмской школы, эта хрупкая и деликатная женщина руководила строительством спортивного комплекса и в рекордные сроки открыла его. А вместе с преподавателем истории и учениками был создан в школе музей краеведения.

…Как-то сидели мы с Ириной Трифоновой за чашкой чая. По радио пела Анна Герман:

                                         Я знаю, с тобой не расстанемся мы.

                                         Мы память, мы память,

                                         Мы звёздная память друг друга.

-          Ирин, мне почему-то эта песня всегда навевает воспоминание о Ларисе Викторовне и Юрии Викторовиче.

-          Это любимая песня моих родителей.